Я и Путь in… Как победить добро - Отар Кушанашвили

Огромным камнем преткновения стал фильм «Древо жизни», имеющий прямое отношение к нашей сегодняшней истории. «Древо жизни» вовсе не о том, о чем написал уважаемый мной критик Андрей Плахов, и вовсе не о том, о чем написали журналы и киноведческие рубрики в газетах или где-нибудь еще, где исследовались особенности режиссерского стиля Теренса Малика и тонкости операторской работы. Да, все это имеет место быть. И оба этих компонента – филигранны. Но сам фильм потрясает (похоже, лишь меня одного) отнюдь не Брэдом Питтом, на склоне своей карьеры блистательно сыгравшего астматика, парадоксально любящего своих детей, но при этом беспощадно к ним относящегося. А тем, что фильм – о том же самом, простите за аналогию, о чем и очерк «Как живая».

О том, как слова любви застревают в безвоздушном пространстве, о том, что нет кислорода, а есть только курс доллара, курс евро и надвигающаяся катастрофа.

Эта душевная глухота подвигла парня по имени Роман Мостовой взять охотничий дробовик и разрядить его себе в голову. Романа Мостового я вам тоже никогда не прощу! Потому что на этом ток-шоу Роман Мостовой всем был, простите, до пи*ды. Его судьба никого не интересовала. Я прочел об этом малюсенькую заметку и перепроверил ее.

Роману Мостовому было 15 лет, когда он поздним вечером из-за того, что был недолюблен дома, не смог сказать папе и маме, что его ежедневно избивают в колледже. Будучи из люмпенской семьи, он не сумел набраться мужества и рассказать, что с первого сентября его каждый день бьют и называют рванью и голытьбой. Не сумел – и покончил с собой.

Он не смог сказать это отцу по одной причине. Отец тянул это семейство на себе. Мать занималась домашним хозяйством, а отец был егерем. Помимо Ромы, есть еще брат и сестра. Они жили впроголодь. Вы можете представить себе уровень доходов в этой семье? И после того как сын изъявил желание учиться дальше, они заложили дом в ростовской области, чтобы он продолжил учебу в колледже. Он пришел туда в той же одежде, в которой ходил дома. В потрепанной, истертой рубашке. Я, конечно, утрирую, но ненамного, потому что я сам из такой же семьи. Поэтому не надо врать о том, что я прибегаю к гиперболам.

Рома попадает в этот колледж, где он – единственный человек (так уж получилось), который попадает под определение «люмпен». Все остальные более-менее являются тем самым «миддл-классом», о необходимости укрепления которого талдычат нам сверху. Это дети, которые, может, не шикуют, но не знают таких уж проблем. Не знают, что такое жить всё время взаймы, как это знает и будет знать семейство Мостовых. Они начали его гнобить.

Слово «гнобить» придумал не я. Его сказала девушка, единственная из всего класса, которая сочувствовала Роману Мостовому. Она видела его плачущим.

Он держался первого сентября, он держался 10 сентября, он держался даже в октябре! Потом он перестал посещать занятия. Дома, разумеется, у егеря Мостового телефона нет. Он скрывал от родителей, что его бьют, что его унижают. Знали об этом только в самом классе. Когда из школы пришел гонец, отец вместо того, чтобы… (ставлю многоточие, дабы не перепевать здесь банальности вида «где ваша родительская любовь, где ваше сострадание?» и прочую хрень), избил его до полусмерти. Вместо того чтобы заступиться за парня, о судьбе которого неизвестный ему Теренс Малик снял кино с Бредом Питтом в роли такого же егеря.

Отец думал, что его сын вырос размазнёй, не смог за себя постоять. А это был просто хороший парень, который не смог противостоять толпе.

Его нужно было просто прижать к себе и сказать: «Я тебя люблю». Но этот егерь, с которым я не знаком, что удерживает меня от дальнейших оскорблений в его адрес, прибегнул к кнуту. А кнут, видимо, практиковался в этом семействе давно. Потому что когда приехали следователи, брат и сестра, рассказывавшие о Роме, переглядывались и испуганно выглядывали в другую комнату – посмотреть, далеко ли мама и папа. Видимо, в этой семье взятое за основу егерское воспитание дало свои плоды.

Его бьют в колледже, где он плохо одет и выглядит дыркой на праздничной скатерти. Дома он не может про это сказать.

Да вашу же мать, куда же пойти этому пацану, у которого вся жизнь впереди?! Никуда. В погреб, где у отца заряженное ружье. И разрядить его себе в голову, не оставив даже записки.

То подавленное состояние, которое видела почему-то только одна девочка в классе, то подавленное состояние, которое бросалось в глаза, но никому так и не бросилось, наводит меня на мысли вот о чем.

Не то чтобы я завидую – людям, которые не плачут над такими историями и у которых не болит сердце после того, как они читают о том, что я описал в очерке «Как живая» и пишу сейчас, завидовать не стоит точно.

Но я, наверное, слишком эмоционален для этого мира. В этом мире эмоции нужны лишь во время игры неизвестными индексами на рынке, а также во время других операций под названием «объегорить ближнего».

Я не знаю, каким парнем был Рома Мостовой. Он даже не показал своего характера, у него не было для этого никаких сопутствующих тому обстоятельств. Он никем не стал. Он хотел выучиться – ему не дали. Может, он и был парнем, который сам провоцировал унижение. Тот, кто по-настоящему служил в армии, поймет, о чем я. Мир кругом осыпается. Куда ни ткни, мир прогнил насквозь. И его одноклассники, если прочтут эту колонку, не поймут, о чем какой-то взрослый баран пишет на сайте Общественной палаты. «Что мы такого сделали? Он – идиот, слабовольная тряпка, он не умеет постоять за себя…»

Нет. Просто его недолюбили. Вот о чем фильм «Древо жизни», вот о чем колонка «Как живая» и вот о чем история Ромы Мостового – парня, который размозжил себе башку, не сумев найти общий язык с миром, где он просто-напросто оказался никому не нужен.

Чужие на районе

Маленькие мрази стали пользоваться противоестественной популярностью. Для мразей они выглядят поразительно нарядно. Уверяю вас, маленькие мрази про всех нас думают, что мы дрессированные тюлени.

Я вас неприятно удивлю, но заявить я обязан: вы сами виноваты в том, что маленькие гниды размножаются. Вы ими, есть такое подозрение, любуетесь.

Сейчас не до правды в точных дозировках. Главное – выбрать тон, а то снова купятся на вашу обманку – политкорректность.

Не поймите меня дурно, ублюдков надо глушить, пусть это и не совсем эмбрион. Потому что они заразные, поражают самим фактом своего существования таких же чокнутых неврастеников, алчущим психических разрядов вечно кипящего раздражения.

Люди поврежденного ума и убогой души – вот с кем имеют дело миндальничающие взрослые.

В Екатеринбурге ученик ударил ножом учителя. В поселке Новорыбный на Таймыре учительницу и ее семью вырезал бывший ученик Красноярский Павлик Морозов по имени Матвей, записавший разговор с учителем на видео и периодически объявляемый там и сям героем. Малолетние ублюдки, избившие пожилую женщину-физрука и выложившие съёмку этого кошмара в Сеть.

На мою сентиментальность тут не рассчитывайте. И на умные рассуждения о зависимости роста агрессии от экономики и политики.

Я всё понимаю про «надрыв ценностных этических оснований», но вот Матвей, который подло записывает разговор с директором, а потом обнародует, он не подлюка?

Вместо того чтобы прошипеть ему: «До встречи в стране кипящих котлов!» – его возвели на пьедестал: сознательный, мол.

Глупые девушки пишут в инете «молодчик!», «с системой борется!», никто не скажет: эй, коровья лепёшка, это подло – записывать скрытой камерой не готового к этому человека, если человек – не очевидная мразь.

Биржевой курс подличанья высок как никогда. Мерзость переживает ренессанс. Негодяям прощается всё, иных качают, восхваляя без умолку. Слепорожденных уродцев, у которых механизм эмоционального сопереживания в принципе отключен.

Кривоватый быт, нескладная личная жизнь, худая погода, заплеванный подъезд – да всё, что угодно, объясняет Пояс Богородицы как панацею.

Мы эти жесты великодушия и толерантности очень скоро жизнью оплатим, не отвечая ударом на удар, эпизодически ярясь, но только вербально, нанизав на указующий перст.

Ср…ь они хотели на ваш указующий перст, ваши детки.

P.S. Если не спохватитесь, попадете в клоаку; займитесь, мать вашу, детьми! Как стать пацаном

Можно интерпретировать как тревожный симптом, что страну на смешном европейском чемпионате представлял А. Воробьев, дамы чуть младше 70 полагают эталоном С. Михайлова, а хоккеистам и футболистам насрать на триколор.

Правда в том, что это правда.

Кругом одни профессора кислых щей, до такой степени кислых, что сомнамбулического Налича чуть не произвели в герои боевиков.

Все остальные, по Набокову, «нагло пытаются пролезть в следующее по классу измерение», что эффективно способствует значительному понижению стресса.